Уважаемые жители Половинского района!
Примите мои самые искренние и горячие поздравления с 65-й годовщиной Победы в Великой Отечественной войне!
Над этим святым праздником не властно время. Он навсегда останется Днём памяти, благодарности, светлой скорби России и каждой её семьи, днём нашего национального триумфа и объединения всех народов, противостоявших фашизму. Никогда не погаснет память о героизме и самоотверженности военного поколения, не померкнет блеск орденов и медалей победителей, не забудутся имена миллионов россиян, ратным и трудовым подвигом приближавших победный май 1945 года.
Самая сердечная благодарность живущим и уже ушедшим ветеранам - отважным фронтовикам, партизанам и подпольщикам, узникам концлагерей, труженикам тыла, солдатским вдовам и осиротевшим детям. На их долю выпало защищать свою страну и восстанавливать её из руин в послевоенные годы.
Мы гордимся вами, дорогие ветераны, мы в неоплатном долгу за право на жизнь для нас, наших детей и внуков, которое вы отстояли в самой жестокой войне 20-го столетия. Беззаветная любовь к Родине, мужество и стойкость поколения победителей всегда будут высоким ориентиром для новых и новых поколений россиян.
Низко кланяюсь вам, мои дорогие, от всей души желаю крепкого здоровья, благополучия, радости, тепла и заботы близких, исполнения всех надежд и чаяний.
Мирного неба нам всем, пусть в нём гремят только праздничные залпы салютов.
С праздником! С 65-летием Великой Победы!
Л. М. Цветова, депутат Государственной Думы.
№ 36-37 от 7 мая 2010 года
День Победы. Как он был от нас далек Как в костре потухшем таял уголек...
Ангелы-хранители ВЛАДИМИРА ПОДРЫВАНОВА
Семью Подрывановых в Половинном знают очень хорошо. Активные люди, в хоре поют, в разных мероприятиях участвуют. Скажи кому, что Владимиру Абрамовичу идет 86-й год, а Валентине Михайловне почти 80, не поверят. И правильно сделают, душа-то у них до сих пор юной остается и о своей первой встрече до сих пор помнят, словно это случилось недавно. Кстати, в этом году будут Подрывановы отмечать 60- летие совместной жизни. Каждый год считают особым и счастливым, потому что позади осталась Великая Отечественная, прошагавшая по судьбам обоих.
..К ФИНИШУ от Пожаровки до Половинки Владимир бежал что есть мочи. А как иначе - День молодежи, спортивные соревнования. Уже предвкушал поздравления на финише, и оторопел, когда не увидел ни болельщиков, ни друзей. Те, кто еще остался на площади, сообщили пареньку - прибежал, и ладно. Война началась. Повзрослел парень, как и его сверстники, в один миг. Рвался на фронт, даже год себе приписал. Но дорога его военная началась в октябре 1942-го, а до этого всей семьей всматривались в лицо отца, который быт начальником районного радиоузла. Вести-то он не говорил, лишь в райком партии да райисполком сообщал, но и по его лицу быто видно, какая там на фронте обстановка. Летом и осенью 41-го в селе звучали гармошки, провожали мужиков на фронт, а уже в начале 42-го пошли слезы - похоронки.
- Отца у меня по брони не брали, он всю войну у радиоприемника провел. Не дай бог, если помехи в эфире. А вот два брата маминых - Илья и Лев Акшинцевы - пороху понюхали, оба без вести пропали. Помню, как дядя Илья смеялся - вот сейчас до фронта доеду и фашисты драпанут, разобьем их. Так смеющимся он мне и запомнился.
Осенью 42-го Владимир работал в колхозе имени Калинина на уборке урожая. Впрочем, только первый день в поле-то и вышел. Вернулся, а его повестка из военкомата дожидается. Прощание, слезы, напутствие, украдкой перекрестившая мать, Лебяжье, поезд Курган-Свердловск. Учили семнадцатилетнего парня (год-то он себе приписал все-таки) охранять железнодорожные мосты и тоннели, да не пригодилось то искусство. Отправили уральских парней под Курск. Попали в оборону и сразу же увидели, что такое массированный налет немцев.
- Весна быта, у какой-то речки мы расположились. А тут немецких самолетов - что грачей налетело. Нам крикнул командир: лежать и не шевелиться. Все и попадали - кто в грязь, кто в воду. А крещение огнем получил во время наступления. Когда говорят, что земля горит, так это не выщумка, правда. Участок у немцев укрепленный был сильно - доты, дзоты. Атака, пехоту «Катюша» поддерживает. А я не только стрелок, но и связист, мне от командира роты никак нельзя отстать, я же его связь со штабом поддерживаю. Он первым в атаку, я за ним, так первыми в немецком окопе и оказались. Командир говорит, «Молодец, солдат!» А потом за эту атаку меня наградили медалью «За отвагу».
Самая же весомая боевая награда Подрыванова - орден Красной Звезды. За подожженный танк.
- Под Курском это и было. В полдень прозвучала команда - занять боевые позиции. Заняли оборону, едва успели окопаться. И началось. Сначала немцы обстреливали наши позиции с земли, затем началась атака с воздуха. Немцы сбрасывали специальные мины, которые выти так, что хотелось заткнуть уши и вдавиться поглубже в землю. Я когда голову-то, наконец, поднял, вижу - танки немецкие пошли. Я - второй номер противотанкового ружья, а командир мой, первый номер, куда-то отошел. И танк идет. Не в лоб, а метров на сто правее.
Прет он, а никто не стреляет, ну я и жахнул. Танк остановился и башню в мою сторону разворачивает. Еле я успел перезарядить ПТР да еще раз выстрелить. Отдача была велика, меня в окоп бросило. А уж когда поднялся да выглянул - танк горел и вокруг наши стреляли, бой развязался. Ко мне офицер подошел и сказал: «Спасибо, солдат, что первым бой начал». Мы до темноты там были, раненых потихоньку в овраг утаскивали, а оттуда их уже в медсанбат забирали. За тот бой орденом Красной Звезды меня и наградили.
ВЛАДИМИР АБРАМОВИЧ считает, что у него по жизни есть ангел-хранитель. Иначе как объяснить, что в самом кровавом месиве или в самой опасной ситуации он вышивал, обыгрывая старуху с косой. Так случилось, когда он «в обмен» на рытье траншеи пополз на картофельное поле на нейтральной полосе.
- Очень есть хотелось, мы тогда в наступлении были, а кухня и продовольствие отставали. Вот старые бойцы и говорят: сползай за картошкой, а мы за тебя траншею рыть будем. Я и пополз, нарыт, а обратно ползу, меня патруль остановил. Говорит - ты с ума сошел, поле-то заминированное. Пришлось отдать часть добычи, чтобы живым с поля выбраться.
Уберег ангел Подрыванова и от неминуемой смертушки, когда на него танк почти наехал. А дело было так.
- Подошли небольшим отрядом ночью к одной из деревень. Командир отдал приказ окопаться, а одного солдата отправил разведать, что там с селом. А там оказались немцы. Боец-то только и успел криком предупредить своих, под куст упал, а немцы такую стрельбу устроили, что от куста ничего не осталось, словно ножницами его срезало. Осмотрелись, посчитали потери, оказалось, нас трое осталось - командир, еще один офицер и я. Командир говорит - отступать надо. А куда отступать, если в плен попасть можем. Но и оставаться тоже равносильно смерти верной ждать. Пошли. Смотрим - дорога в деревню ведет. Мне интересно стало, я на цыпочки приподнялся, чтобы посмотреть - большое село или нет. Тут метрах в трех от меня снаряд и ухнул. Осколки попали в голову, груды, все лицо кровью залито. Чуть голову приподнял, вижу, что из деревни танк вышел и прет прямо на меня. Лежу - не шевелюсь, думаю, как бы умудриться попасть между гусеницами, все же есть шанс уцелеть.
Вот тут ангел-то и развернул танк обратно. Видимо, немцы посчитали бойца мертвым. И с ранением, хоть оно и тяжелым было, тоже ангел постарался - осколок прошел между легкими и сердцем, не задев их. Осколок тот до сих пор в груди Владимира Абрамовича. Как показали последний медосмотр и флюорография, сместился он в легкие. У парня хватило сил доползти до ближайших кустов, потом до траншеи, а там уже его нашел санврач, который и вытащил сначала к дому деревенской бабушки, а уж оттуда свои забрали. Командира же своего, с которым отступали, встретил в медсанбате.
- Мою фамилию назвали, слышу, кто-то кричит: Подрыванов, Подрыванов! Оказывается, командир в коридоре раненый лежит. Удостоверился, что это я, и попросил сразу, чтобы сообщили в штаб. Оказывается, посчитали, что меня убили, и уже оформили похоронку. Чуть было не отправили.
После этого ранения отправили Подрыванова в госпиталь в
Рязань, а когда подлечился да на ноги встал - отправили сначала на Белорусский фронт, а затем, после освобождения Польши, остался там служить в комендатуре. Последним местом военной «прописки» стал город Люккау в Германии, отсюда весной 1947 года он и отправился домой.
ЕСЛИ ПРОДОЛЖИТЬ тему ангела-хранителя, то вторым после небесного для Владимира Абрамовича стала ангелом земным жена Валентина Михайловна. Шесть десятилетий рука об руку - это не шутка. Верная спутница составила фронтовику замечательную пару - и красивая, и хозяйственная, и добрая, и уважаемая - всю жизнь проучительствовала. И война для неё тоже не событие из книги.
-Мне было десять лет, когда война началась. Жили мы в Лебяжье. Отца сразу же на фронт забрали, а мы, ребятишки, создали тимуровские команды. Нас было пять девочек, помогали женам фронтовиков. Пока те на работе были, мы печи им в домах топили, воду носили, ребятишек в ясли уносили и приносили, сидели с ними, если кто во вторую смену работал. А еще в Лебяжье госпиталь для раненых был, так мы письма за раненых писали, бинты стирали и гладили, концерты им устраивали.
В 1942году от отца перестали приходить письма. Мать Валентины Михайловны вся извелась. И тут весточка. Писала медсестра из госпиталя, где лежал раненый в обе руки глава семейства. В письме спрашивали: при таком ранении примите ли домой. «Конечно, примем любого, везите» - унеслось письмо из Лебяжья. И в один из дней раненый Михаил Степанович прибыл домой. Ольга Макаровна вместе с детьми успевала и на работу бегать, и дом вести, и мужа выхаживать. Выходила, хотя поначалу он и есть сам не мог. За такую заботу муж отплатил тем, что увлекся молодой барышней. Чтобы не видеть этого, Ольга Макаровна с ребятишками переехали в Половинное к родным.
- В Половинном мы с братьями учились в школе и помогали колхозу. В Пролетарском краю, почти за озером, быт колхозный огород с овощами, вот мы за ними ухаживали - пололи, поливали. Так до победы и дожили. А мама отца спустя десять лет назад приняла. От него молодая-то ушла, к маме вернулся. И не попрекала, редкой души человеком была.
МОЛОДЫХ ВЛАДИМИРА И ВАЛЕНТИНУ судьба дважды нос к носу сталкивала, прежде чем стали они смотреть в одном направлении да семью создали. Первый раз дело в райисполкоме случилось. Мама Валентины Михайловны здесь буфетчицей работала, а Владимир Абрамович за сигаретами зашел. Тут и увидел стоящую у окна девушку. «Дочка моя», - пояснила Ольга Макаровна. А спустя какое-то время встретились они по весне у большой колеи с грязью, через которую была переброшена доска-мосточек. Оказалось, что жили-то на одной улице. Она из библиотеки возвращалась, он пошел в центр села по делам. Так с разных сторон дощечки и остановились. «Пойдешь со мной в кино - переведу», - пошел в атаку парень. Пришлось согласиться. Потом и кино были, и прогулки, и сватовство.
Весной 1950-го сыграли свадьбу, дочку и сына родили, вырастили. Владимир Абрамович одобрил желание жены получить образование, оставался на хозяйстве, когда она на сессии ездила. И сам выучился - закончил заочно техникум. Всегда и всюду вместе - детей ли на ноги поднимать, родителям ли помогать (больше двадцати лет прожили они с родителями Владимира Абрамовича), внуков нянчить или радоваться уже пятерым правнукам. И в хор вместе, и на гастроли по селам района, и в сад-огород тоже сообща. Так и живут. И в день Победы соберутся с внуками-правнуками, чтобы обязательно поднять тост за победу и за тех, кто отдал за нее свою жизнь, а сельчане в этот день обязательно скажут спасибо этой семье, в которой Владимир Абрамович бился за родину на фронте. А Валентина Михайловна - в тылу.
