Лица Победы

Я смотрю на послевоенный пожелтевший снимок, снятый в маленьком немецком городке у чехословацкой границы, и пытаюсь представить тот далекий 1946 год.

На фото - Петр Анисимович Рядинских, мой земляк, совсем еще мальчишка. Гвардеец Великой Отечественной, с тремя боевыми медалями на груди, в парадной форме, с короткой стрижкой и добрым русским лицом. Ему повезло, как тем немногим, что вернулись с кровавых полей в родную деревню. А сегодня он - последний из героической когорты фронтовиков села Привольного. Время, оно уносит и покрывает забвением, и только память наша способна отодвинуть его завесу и сохранить прошлое.

Деревянный пятистенник дяди Пети Рядинских я помню с детства, с тех самых пор, когда мы с его сыновьями Вовкой и Сашкой, Борисом и Сережкой учились в школе, играли в футбол за огородами и лапту, купались в озере. Большая трудолюбивая семья Рядинских жила дружно и весело. Дом и двор их кишел ребятней, что-то чинили, строили, обсуждали. И я не раз бывал в этом домике, на «Деревушке», так называлась одна из улиц Привольного, на самом въезде в село.

Старший Борис увлекался фотографией, и мы подолгу копались в темноте кладовой, проявляя и печатая снимки. Да, как далеко это ушло. Нет Бориса, нет и сердобольной и хлебосольной хозяйки Анны Евдокимовны Рядинских.

Постарел домишко, постарел и опустел. Остался в родовом гнезде один хозяин - фронтовик, обладатель трех боевых и всех юбилейных знаков и медалей, а время отсчитывает ему девятый десяток. Родился Петр Анисимович 5 июля 1924 года в большой крестьянской семье, в Привольном. Детство пришлось на голодные тридцатые годы. Но отец и мать отправили сына в школу, считая учение важным этапом в жизни человека. К началу военного лихолетья Петр Анисимович закончил семь классов и стал работать в колхозе имени Буденного учетчиком в тракторной бригаде. А зимой с конным обозом возил зерно на элеватор в Лебяжье.

Война, выгребавшая жадной рукой продовольствие и мужиков из деревни, подобралась и к Петру.

Нас пополнили живой силой, оружием, боеприпасами, подкормили, конечно. Снова на фронт я поехал уже командиром пулеметного расчета. Жестокие бои продолжались до самой весны 1943 года. Потом наступило короткое затишье перед летним наступлением немцев на Курской дуге. Наша 10-я армия, в составе которой я воевал, действовала на Смоленском направлении. В Курско-Орловской операции мы не рваным металлом снарядов и бомб. Вот и все, что сохранила память о короткой встрече со Сталинградом.

И снова под стук вагонный колес замелькала в окне освобожденная, побитая и потоптанная врагом советская земля. Эшелон прибыл в белорусский город Ковель. Так оказался я на 1-ом Белорусском фронте в 8-ой Гвардейской армии В. И. Чуйкова. Распределили меня в 137-й полк в роту автоматчиков. Весь 1944 год наступали наши войска, форсировали реку Западный Буг, захватили Магнушевский плацдарм, накопили силы, и с боями пошли по Польше. С тяжелыми боями форсировали мы Вислу, и вышли к Варшаве. Рядом с нами шли и бойцы Войска Польского. Варшаву мы обошли южнее, и вышли к городам Люблин и Гнезно. За освобождение города Гнезно наш полк получил почетное звание Гнезненский.

Петр Анисимович замолчал, почерпнул ковшом водицы из бака, отпил, поставил ковш на стол и продолжил:

- Сейчас вот копаюсь в памяти, ворошу прошлое, а все как в тумане - далеко, неестественно, будто и не со мной это было, а с другим кем-то. Тяжело мы шли по Германии. Весна, озера и реки вспухли, движение только по дорогам, они у них хорошие. А на дорогах их мощнейшие укрепления. Жестокие бои шли за город Кюстрин, Зееловские высоты отняли не одну тысячу наших бойцов. Особо запомнился штурм Берлина. Наш полк вел наступление по шоссе Кюстрин - Берлин. Числа 20-22 апреля вошли с боем в пригороды. Техники нашей на улицах пожгли немцы много. Из фаустпатронов

мальчишки немецкие стреляли по нашим танкам и бронемашинам. А на улицах города только пехота - царица полей воевала, штурмом дом за домом брали. Правда, когда туго быто, артиллерию и авиацию выпытали по рации, они били по целям. Минометчики нам здорово помогали, они свои «самовары» 82 мм с собой за нами таскали и навесным огнем все щели накрывали. А 2 мая 1945 года гарнизон Берлина сдался. Мы оружие принимали у сдавшихся, пленных в колонны строили и в наш тыл конвоировали. 9 мая быта Победа! Палили из всех стволов и видов оружия. А потом тишина над городом, даже непривычно как- то казалось.

Петр Анисимович замолчал, задумчиво глядя в окно, закашлялся, проглотил таблетку из пачки, лежащей рядом, и с хрипотцой, отдышавшись, продолжил:

- Война-то закончилась, да домой-то нас не отпустили, думали сначала, что на японца отправят, не отправили. Два года еще пришлось мне службу нести в Германии, только в 1947году демобилизовали. Вернулся на родину, а здесь одни бабы да мальчишки-подростки, старики еще. Впрягся в работу: летом учетчиком в тракторной бригаде работал, поля обмерял, а зимой на разных работах. Обзавелся семьей. В 1950году назначили бухгалтером колхоза имени С.М. Буденного. Учился. Окончил Всесоюзные заочные учетные курсы в городе Омске, потом Курганский техникум по бухучету. А после реорганизации с 1957 года трудился на втором отделении совхоза «Сухменский», в Привольном. Когдажена базе нашего отделения организовали совхоз «Привольненский», я продолжил свою работу здесь. В 1988 году ушел на пенсию. Ребята мои выросли, поженились. Восемь внуков у меня, восемь правнуков. Да вот беда, один остался, Анна Евдокимовна моя умерла.

Петр Анисимович печально взглянул на меня и отвернулся, утирая заблестевшие глаза рукой. Я выдержал паузу и тихо спросил:

- А родные-то помогают?

- Родные-то помогают; и дети, и внуки каждый день бывают, - вторя мне, ответил фронтовик.

- А власть наша?

- А что власть? Одни обещания да посулы по телевизору и в газетах. Вот крыша у домика протекать стала, обратился в наш сельсовет (военкомат-то ныне далеко) за помощью, а там один ответ - денег нет, пусть сыновья помогают. Сыновья-то помогут, конечно, да сулить- то зачем? Я вот уж последний остался и опять кризис какой-то...

Скрипнула дверь, отворилась, девчушка лет 6-7 переступила порог, подошла к деду и что-то зашептала ему на ухо, поглядывая на меня любопытными детскими глазами. Я закрываю блокнот и прощаюсь. Дед с правнучкой провожают меня до ворот. На прощанье я пожимаю большую сухую ладонь ровесника района и маленькую пухлую ладошку девчушки - представительницы нового поколения, новой России.

Юрий Сафронов.

РЯДОВОЙ

Здесь, на передовой, ему, как отличному стрелку, вручили винтовку с оптическим прицелом. А пока стояли в обороне, обучился молодой боец снайперскому искусству. «Снайпер прищурился - враг окочурился», - говорили солдаты на фронте.

Во время августовского наступления на Смоленск под городом Спасск-Деминск, 18-го я быт тяжело ранен осколками мины, разорвавшейся неподалеку. Очнулся только в санбате.

Потом быт вывезен в полевой госпиталь, где меня оперировали. Вытащили из меня немецкие осколки, заштопали по-фронтовому быстро и основательно, и покатил я в тыл на лечение и выздоровление. Сперва быта Калуга, потом Москва, а после в Сочи набирался сил и выздоравливал. На юге «парил кости и наводил тело» до 22 мая 1944 года. Вот где благодать божья: солнце, море, фрукты, сам климат звал жить и радоваться. Но радость, она всегда коротка. После очередной медкомиссии получил я направление в город Красноармейск Сталинградской области на сборный пункт, где формировали очередной эшелон на фронт. Побывал я тогда в Сталинграде, вернее в том, что от него осталось. Сплошные развалины и завалы битого кирпича да остовы сгоревших зданий.